ЧЕТВЕРТЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

    ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

    Дело № 88-2257/2025

    Дело в суде первой инстанции № 2-4/2024

     УИД№ 61RS0001-01-2023-001146-45

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Краснодар                                           4 февраля 2025 года.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Донсковой М.А.,

судей Яковлева А.М., Песоцкого В.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Черкасовой Валерии Николаевны к Государственному бюджетному учреждению Ростовской области «Городская больница скорой медицинской помощи» в г. Ростове-на-Дону, третьи лица: Министерство здравоохранения Ростовской области, Демчук Светлана Михайловна, Зернова Татьяна Евгеньевна, Привалова Надежда Владимировна, Полякова Галина Сергеевна, Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Ростовской области, Территориальный орган Росздравнадзора по Ростовской области, о взыскании компенсации морального вреда в связи со смертью родственника,

по кассационной жалобе представителя Государственного бюджетного учреждения Ростовской области «Городская больница скорой медицинской помощи» в г. Ростове-на-Дону по доверенности Половневой В.С. на решение Ворошиловского районного суда г. Ростова-на-Дону от 26 июня 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ростовского областного суда от 17 октября 2024 года, поступившей в суд 17 декабря 2024 года,

    заслушав доклад судьи ФИО14, пояснения представителя ответчика Государственного бюджетного учреждения <адрес> «Городская больница скорой медицинской помощи» в <адрес> по доверенности –ФИО8, поддержавшую доводы кассационной жалобы, истца ФИО6, возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы, выслушав заключение прокурора ФИО9, судебная коллегия,

    установила:

ФИО6 обратилась в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению <адрес> «Городская больница скорой медицинской помощи» в <адрес> (далее также ГБУ РО «ГБСМП»), в котором просила взыскать с ГБУ РО «ГБСМП» компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

Решением Ворошиловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ исковые требования ФИО6 удовлетворены частично.

Суд взыскал с ГБУ РО «ГБСМП» в пользу ФИО6 компенсацию морального вреда в размере № руб. В удовлетворении остальной части требований отказал. Взыскал с ГБУ РО «ГБСМП» в пользу ФИО6 расходы на оплату государственной пошлины в размере 300 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским <адрес>вого суда от Ростовского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, решение Ворошиловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ изменено в части суммы компенсации морального вреда, увеличена сумма компенсации причинёФИО7 морального вреда до № рублей. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

    В кассационной жалобе Государственное бюджетное учреждение <адрес> «Городская больница скорой медицинской помощи» в <адрес> ставит вопрос об отмене решения и апелляционного определения в части удовлетворения требования о взыскании компенсации морального вреда, как принятых с нарушением норм материального и процессуального права, направлении дела на новое рассмотрение. В обоснование доводов жалобы ссылаются на необоснованные выводы судов о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда, поскольку вина работников больницы в наступлении смерти ребенка не установлена. Так же ссылаются на то, что в экспертном заключении эксперты указали на несоблюдение ответчиком клинических рекомендаций «Острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ) у детей, которые утверждены Минздравом России в 2022г., имеют ID:25, размещены на официальном сайте Минздрава России ДД.ММ.ГГГГ, и подлежат применению с ДД.ММ.ГГГГ, в то время как события имели место в 2022 году. Заявитель жалобы не согласен с выводами суда апелляционной инстанции о том, что ответчиком не представлено доказательств того, что не отобрание ИХА на SARS2-COV-2 и не передача актива в поликлинику не оказали негативного влияния на течение и исход заболевания, т.к. вышеуказанные клинические рекомендации не действовали и из акта судебно- медицинского исследования трупа №, у ФИО5 SARS2-COV-2 (коронавирусная инфекция), не выявлен и причиной смерти не являлся, что свидетельствует о том, что не взятие данного анализа не могло повлиять на его диагностику, оказать негативное влияние на течение и исход заболевания, имеющихся у ФИО5 Выводы суда апелляционной инстанции о том, что ответчиком при оказании ФИО5 медицинской помощи не были выполнены диагностические и тактические мероприятия, которые явились фактором для прогрессирования имеющегося патологического процесса, декомпенсации организма и наступления летального исхода, не соответствуют обстоятельствам по делу, поскольку письменными доказательствами подтверждено, что медицинская помощь ФИО5 оказана надлежащим образом, ответчиком были приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, нарушений действующих на территории Российской федерации порядков и стандартов медицинской помощи при оказании медицинских услуг допущено не было. Так же заявитель жалобы выражает несогласие с выводами суду первой инстанции о нарушении ответчиком 20-минутного доезда реанимационной бригады СМП, установленного п.6 Правил организации деятельности выездной бригады скорой медицинской помощи, утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н., поскольку нарушение доезда было допущено реанимационной бригадой СМП, в то время когда реанимационные действия осуществлялись общепрофильной бригадой СМП и, согласно заключению экспертов, соответствовали Рекомендациям по проведению реанимационных мероприятий Европейского совета по реанимации (пересмотр 2015г) под редакцией члена- корреспондента РАН ФИО10 Нарушение доезда не могло, и не повлияло на качество оказания медицинской помощи, а так же неблагоприятный исход. Данные обстоятельства были оставлены судом без внимания. Изменяя решение суда в части размера компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции не учел необратимость, имеющегося у ФИО5 заболевания, отсутствие вины ответчика в наступлении неблагоприятных последствий, а именно то, что между дефектами оказания медицинской помощи и смертью пациента не имеется ни прямой, ни косвенной причинно- следственной связи, что дает основания для возложения на ответчика значительной гражданско- правовой ответственности за причиненный истцу вред.

    От истца ФИО6 поступили письменные возражения на кассационную жалобу, согласно которым истец возражает против удовлетворения кассационной жалобы.

    В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель ответчика Государственного бюджетного учреждения <адрес> «Городская больница скорой медицинской помощи» в <адрес> по доверенности –ФИО17, принимающая участие посредством видеоконференцсвязи поддержала кассационную жалобу.

    Истец ФИО6 в судебном заседании возражала против удовлетворения кассационной жалобы.

    Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы.

    Информация о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы заблаговременно размещена на официальном сайте ФИО7 кассационного суда общей юрисдикции.

Согласно части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лица, подавшего кассационные жалобу, представление, и других лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

В соответствии со статьей 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле извещаются заказным письмом с уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой, иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату.

Лица, участвующие в деле, несут риск наступления неблагоприятных последствий в результате непринятия ими мер по получению информации о движении дела.

При таких обстоятельствах в целях недопущения волокиты и своевременного рассмотрения и разрешения гражданских дел судебная коллегия определила рассмотреть дело при указанной явке.

    В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

    Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

    Проверив материалы дела, выслушав пояснения сторон, заключение прокурора ФИО9, полагавшего жалобу ответчика в части отсутствия оснований для взыскания компенсации морального вреда несостоятельной, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам ФИО7 кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Судом установлено и следует из материалов дела, что ДД.ММ.ГГГГ в 22 час. 43 мин. на станцию скорой медицинской помощи МБУЗ ГБСМП поступил вызов по адресу: <адрес> ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, с жалобами - температура 39.5. В 23. час. 00 мин. прибыла бригада № скорой медицинской помощи. По прибытии были заявлены жалобы на недомогание, озноб, першение в горле, высокую температуру до 39. Болен первый день, за медицинской помощью не обращались. До прибытия бригады ребенок принял Нимесил, температура начала снижаться. Установлен диагноз - «ОРВИ», рекомендовано обратиться в поликлинику для получения лечения.

08.06.2022    в 11 час. 52 мин. поступил вызов к ФИО5 с жалобами - температура, боли внизу живота. В 12 час. 15 мин. выехала бригада №, которая прибыла по адресу в 12 час. 32 мин. и застала ребенка в крайне тяжелом состоянии. Установлен диагноз: шок неясного генеза III <адрес> смерть. В 12 час. 35 мин. вызвана реанимационная бригада. 12 час. 36 мин. фельдшером бригады скорой помощи осуществлена катетеризация правой локтевой венозный катетер. В 12 час. 40 мин. начата инфузионная терапия изотоническим раствором натрия хлорида. Несмотря на проводимое лечение у ФИО5 произошло дальнейшее ухудшение состояния: в 13 час. 06 мин. наступила остановка дыхания. Установлен диагноз: «Клиническая смерть». Фельдшером бригады скорой помощи начаты реанимационные мероприятия - непрямой массаж сердца с частотой 100 компрессий в минуту, установлен воздуховод. 13 час. 07 мин. - начата ИВЛ мешком Амбу в сочетании с закрытым масса сердца в соотношении 2 вдоха к 30 компрессиям грудной клетки. 13 час. 08 мин. осуществлено внутривенное вливание адреналина, натрия хлорида. 13 час. 09 мин. реанимационные мероприятия продолжены. 13 час. 12 мин. введение адреналина, натрия хлорида.

В 13 час. 16 мин. ФИО5 передан реанимационной бригаде в состоянии клинической смерти. Реанимационные мероприятия оказались безуспешными, в 13 час. 36 мин. констатирована клиническая смерть, в 13 час. 46 минут - биологическая смерть ФИО5

ФИО6 является матерью ФИО5

По факту смерти ФИО5 на основании распоряжения главного врача ГБУ РО «ГБСМП» в <адрес> проведено служебное расследование, по результатам которого члены комиссии пришли к следующим выводам:

-    вызовы к ФИО5 приняты в соответствии с правилами приема

обращений от граждан и своевременно выполнены;

-    ФИО5 осмотрен, установленные диагнозы соответствуют клинической картине. Оказана медицинская помощь в соответствии со стандартами и общепринятым в медицине протоколом реанимационных мероприятий;

-    все действия фельдшеров и врачей СМП основаны на должностных инструкциях и соответствуют утвержденным квалификационным требованиям к сотрудникам скорой медицинской помощи.

Согласно заключению ГБУ РО «БСМЭ» №-пк от ДД.ММ.ГГГГ -

02.12.2022    смерть ФИО5 наступила от генерализованной вирусной инфекции, протекавшей в молниеносной форме с развитием острой полиорганной недостаточности, явившейся непосредственной причиной смерти. На основании имеющихся медицинских данных установить возбудителя (патогенный вирус), вызвавшего развития инфекционного процесса не представляется возможным.

Диагноз «ОРВИ», установленный бригадой СМП ДД.ММ.ГГГГ соответствовал клинической картине заболевания.

Диагноз «шок неясной этиологии III ст.», установленный бригадой СМП ДД.ММ.ГГГГ, также соответствовал клинической картине заболевания.

Медицинская помощь, оказанная ФИО5 бригадами СМП, соответствовала диагнозам пациента, и оказывалась в полном объеме.

Дефектов оказания медицинской помощи ФИО5 в представленной медицинской документации не выявлено.

В целях установления по делу юридически значимых обстоятельств, и с учетом того, что для этого необходимы специальные познания, определением Ворошиловского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно заключению ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно- медицинской экспертизы» № «П» от ДД.ММ.ГГГГ смерть ФИО5 наступила от острой респираторно-вирусной инфекции, осложнившейся интерстициальной пневмонией с геморрагическим компонентом и декомпенсированным молниеносно протекающим инфекционно-токсическим шоком на фоне хронической иммунной недостаточности.

На догоспитальном этапе скорой медицинской помощи МБУЗ «ГБСМП <адрес>» диагнозы ФИО5 (ДД.ММ.ГГГГ - «ОРВИ»; 08.06.2022    - «шок неясной этиологии III <адрес> смерть) поставлены принципиально правильно.

Комиссия экспертов посчитала необходимым отразить, что стандарты (порядки) медицинской помощи (профессиональный, федеральный или территориальный) определяют минимальный объем мероприятий, исполнение которых позволяет достичь заданную цель у среднестатистического пациента, страдающего конкретной патологией (т.е. заболеванием или травмой), медико-экономическое содержание, при этом не являются технологическим описанием процесса диагностики и лечения.

В клинической практике медицинская помощь конкретному пациенту по содержанию и кратности лечебно-диагностических мероприятий может быть большей или меньшей, чем предусмотрено стандартом.

Таким образом, значение понятия «стандарт» в конкретных условиях медицинской помощи не имеет абсолютного значения, т.е. не является императивной нормой.

Следовательно, стандарты медицинской помощи имеют медико-экономическое содержание, определяют минимальный объем мероприятий, исполнение которых позволяет достичь заданную цель у среднестатистического больного при конкретной патологии (т.е. заболевании или травме), не являясь при этом руководством для процесса диагностики и лечения.

Сведения о технологии медицинской помощи при различных заболеваниях, травмах и состояниях (диагностике, лечебных приемах, в том числе оперативных вмешательствах) содержатся в специальной медицинской литературе, в том числе клинических рекомендациях.

Проведение сердечно-легочной реанимации ФИО5 соответствовало Рекомендациям по проведению реанимационных мероприятий Европейского совета по реанимации (пересмотр 2015 г.) под редакцией члена -корреспондента РАН ФИО10

На догоспитальном этапе скорой медицинской помощи МБУЗ ГБСМП <адрес> ДД.ММ.ГГГГ установлены дефекты медицинской помощи ФИО5 в части нарушения регламентирующих положений Клинических рекомендаций «Острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ)» дети:

-    дефект диагностики: не взят ИХА на SARS-Cov-2,

-    дефект ведения: не передан актив в поликлинику.

Смерть ФИО5 наступила от острой респираторно-вирусной инфекции, осложнившейся интерстициальной пневмонией с геморрагическим компонентом и декомпенсированным, молниеносно протекающим инфекционно -токсическим шоком на фоне хронической иммунной недостаточности и состоит в прямой причинно-следственной связи с острым инфекционным заболевание.

Ни один из установленных при производстве экспертизы дефектов медицинской помощи, указанных в «Аналитико-синтезирующей части», сам по себе не привел к заражению ФИО5 вирусной инфекцией и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование. Следовательно, причинно-следственной связи между перечисленными дефектами и наступлением смерти ФИО5 не имеется.

Комиссия экспертов посчитала возможным судить о крайне низкой вероятности благоприятного исхода при декомпенсированном инфекционно-токсическом шоке.

В целях выяснения обстоятельств полноты данного заключения, получения необходимых разъяснений и дополнительного обоснования выводов, судом допрошен эксперт ФИО11, входившая в состав комиссии экспертов, производивших судебно-медицинскую экспертизу по настоящему гражданскому делу.

Так, эксперт подтвердила выводы экспертизы в полном объеме, пояснив, что выводы, изложенные ею в экспертном заключении, поддерживает в полном объеме, категорично ответила на все поставленные вопросы, дала последовательные четкие и однозначные ответы, которые в полной мере соответствуют обстоятельствам дела, также пояснила суду, что при любой температурной реакции в связи с существующими временными методическими рекомендациями по COVID-19 у всех пациентов с температурной реакцией берется анализ COVID-19 или SARS-CoV-2, который в данном случае не был взят. По порядку оказания первой медицинской помощи, после вызова скорой медицинской помощи, в связи с острым заболеванием, скорая помощь обязана передать актив в поликлинику для посещения этого пациента участковым терапевтом. Анализ на COVID-19 предусмотренным временными методическими рекомендациями по ведению пациента с подозрением на COVID-19 при наличии температурной реакции на всех пациентов, подозреваемых на SARS-CoV-2 COVID-19. В карте вызова отсутствуют отметки о том, что вызов был передан в поликлинику и принят ей, однако этот дефект оформления документов никак не мог повлиять на спорную ситуацию. Пневмония могла возникнут в течение 13 часов, поскольку развитие острой вирусной инфекции протекает достаточно быстро. В документах вызова скорой помощи описано состояние достаточно стабильное, без каких-либо осложнений, была только температурная реакция, все остальные функции организма описаны в норме, никаких признаков пневмонии или какого-то бронхита не описано в карте вызова. Диагноз выставлен верно в соответствии с тем, что описано врачами- фельдшерами в карте вызова. Отсутствуют признаки, которые бы указывали на осложнение острой вирусной инфекции. Температура 38 для ребенка старшей возрастной группы является обычной температурой первого дня течения заболевания, она не требует дополнительных вмешательств. После первого вызова скорой помощи 08 июня ребенок находился под наблюдением двух фельдшеров, они оказывали ему медицинскую помощь. Этот вызов не был экстренным и мог быть обслужен в течение 2 часов, он не экстренный. Когда принимается вызов, фельдшер опрашивает родителей или пациента, для определения формы вызова. В данном случае указано: острое внезапное заболевание, температура, болит живот. Отсутствуют указания на то, что-то что говорило бы об угрозе жизни: потеря сознания, снижение давления, кровотечение, обморок и т.д. В документах, относительно вызова скорой медицинской помощи 07.06 описана обычная острая вирусная инфекция первого дня заболевания, кроме температурной реакции не имелось никаких патологических изменений. Такие пациенты не подлежат госпитализации.

Кроме того, в судебном заседании врач -реаниматолог ФИО2 дала пояснения, согласно которым ДД.ММ.ГГГГ на вызове находилась бригада №, 3 подстанция скорой, вызов поступил по их требованию, то есть они уже оказывали помощь и вызвали на себя реанимобиль, поскольку состояние ребенка ухудшилось. В 13:05 поступил вызов, прибыли в 13:16. Бригада 305 до этого оказывала помощь, было внутривенное введение натрия хлорида 500 мл, после чего наступило состояние клинической смерти, остановка дыхания и кровообращения в 13:06. Они прибыли и продолжили реанимационные мероприятия заново в течение 30 минут, то есть сначала помощь оказывалась предыдущей бригадой, потом в течение 30 минут в полном объеме реанимационной бригадой. Сначала продолжился непрямой массаж сердца в количестве 100 компрессий в минуту, глубина компрессии 5 см, санация верхних дыхательных путей, удален воздуховод и установлена дыхательная трубка, инкубация трахеи, установлена эндотрахеальная трубка и вводился адреналин, венозный доступ уже был, стоял катетер и вводился адреналин в 6-ти кратном в течении 30 мин, и был кислород. Клинические рекомендации ОРВИ-дети были утверждены впервые только в 2022 году и применяются с ДД.ММ.ГГГГ. До 2022 года клинические рекомендации не подлежали применению, медицинская помощь оказывалась на основании стандартов, порядков и положений об оказании медицинской помощи, в последующем в ФЗ № внесены изменения, согласно которым, клинические рекомендации начинают использоваться поэтапно в порядке, установленном Министерством здравоохранения.

Допрошенный в судебном заседании в качестве специалиста ФИО12 показал, что он с 2015 года является заместителем главного врача МБУЗ «ГБСМП <адрес>» по скорой медицинской помощи. Пояснил, что эксперты, проводившие судебную экспертизу по настоящему делу, ссылаются на клинические рекомендации, которые были размещены на официальном сайте Минздрава уже после спорных событий, в связи с чем, не могут быть применены к ситуации, которая произошла ранее их размещения на официальном сайте. В соответствии с Постановлением Правительства эти клинические рекомендации вступают в силу ДД.ММ.ГГГГ. Первый вызов скорой медицинской помощи к ребенку был выполнен в полном соответствии с действующим порядком и стандартами. У ребенка была клиника неосложненной вирусной инфекции, которая даже не требовала оказания помощи при выполнении первичного вызова. Каких-либо показаний к медицинской эвакуации, каких-либо признаков, что он его состояние может отяжелеть в ближайшие часы, объективно не было. Также пояснил, что существует порядок оказания скорой медицинской помощи, утвержденный приказом Министерства здравоохранения № Н, которым предусмотрено, что если вызов скорой помощи осуществлен в экстренной форме, то необходимо обеспечить прибытие бригады в течение 20 минут. Форму вызова скорой помощи определяет фельдшер по приёму вызова, однако аудиозапись приема вызова хранится определенное короткое время, в пределах трех месяцев, и в настоящий момент она уже уничтожена. Но-Шпа в укладках скорой помощи отсутствует уже много лет, вместо нее закупается Дротаверин. ДД.ММ.ГГГГ прибыла бригада к ФИО5, когда он уже находился в состоянии шока с критическим низким артериальным давлением, в связи с чем, была осуществлена катетеризация локтевой вены и проведены противошоковые мероприятия в виде инфузии физраствора. Одновременно была вызвана бригада реанимации. Скоротечное развитие заболевания может быть обусловлено предшествующим сформированным до этого иммунодефицитным состоянием. Нормальные результаты общего анализа крови, биохимии не исключает наличие иммунодефицита, который определяется только по иммунограмме, причём ни одного уровня сложности.

Разрешая спор и возлагая на ГБУ РО «ГБСМП» обязанность по компенсации истцу морального вреда, суд первой инстанции применил положения ст. 41 Конституции РФ, статей 2, 4, 37, 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ №-Ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статей 150, 151 1064, 1068, 1101, ГК РФ, пунктов 6, 11 Порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащиеся в пунктах 12, 12, 49 постановления от ДД.ММ.ГГГГ «О практике рассмотрения судами норм о компенсации морального вреда», пунктах 11, 32 постановления от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», п. 1 постановления от ДД.ММ.ГГГГ № «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», дал оценку представленным в материалы дела доказательствам, учел вышеуказанные выводы экспертов и исходил из доказанности обстоятельств ненадлежащего оказания сотрудниками ГБУ РО «ГБСМП» медицинской помощи ФИО13, не позволившей реализовать все возможности оказания специализированной медицинской помощи пациенту, при наличии недостатков (дефектов) оказания медицинской помощи.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел степень нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степень вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела, и полагал, что размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ответчика в пользу истца, составляет 300 000 рублей.

Проверяя законность принятого решения, суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда согласился.

В то же время, суд апелляционной инстанции не согласился с размером компенсации морального вреда, взысканного судом первой инстанции и изменяя решение суда в указанной части исходил из того, что суд первой инстанции не обосновал в решении, почему эта сумма, которая значительно ниже заявленной истцом к взысканию суммы компенсации морального вреда (1 000 000 руб.), является достаточной для компенсации причиненных ФИО6 ответчиком нравственных страданий в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее сыну.

Суд апелляционной инстанции указал, что судом первой инстанции не учтено, что, по смыслу действующего правового регулирования, размер компенсации морального вреда определяется исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических и нравственных страданий, связанных с ее индивидуальными особенностями, и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела. Суд не выяснил тяжесть причиненных истцу нравственных страданий в связи со смертью сына, не учел сложившиеся между истцом и умершим отношения, поведение ответчика.

Судом первой инстанции не было учтено, что смерть близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие истца. В силу близких отношений и привязанности к сыну и, истцу причинены глубокие нравственные страдания в виде переживаний, полученного стресса, чувства невосполнимой потери и глубокого несчастья. Дополнительные нравственные страдания истец испытала в связи с тем, что при оказании квалифицированной, надлежащей специализированной медицинской помощи и лечения, развития неблагоприятного исхода (смерти) можно было бы отсрочить, но ее сын умер. Как указано ФИО6 в апелляционной жалобе, в связи со смертью сына она перенесла существенные нравственные страдания, поскольку была свидетелем смерти сына, которого медицинские работники реанимировали в ее присутствии в течение длительного времени. После трагедии ее здоровье ухудшилось, она испытывает длительную бессонницу, снижение настроения, апатию, тревогу, тоску. На протяжении длительного времени она принимала антидепрессанты. У нее развился страх за родственников и друзей, которые также могут столкнуться с некомпетентностью врачей.

Кроме того, ФИО6 в ходе рассмотрения дела поясняла, что лишена возможности наблюдать за взрослением своего сына, за его успехами в спорте, что доставляет ей глубочайшие нравственные страдания.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции счел необходимым изменить размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ответчика, увеличив взыскиваемую сумму до 1 000 000 руб. в пользу истца, полагая, что указанная сумма является разумной и справедливой, обеспечивающей баланс прав и законных интересов сторон. Данная денежная компенсация будет способствовать восстановлению баланса между последствиями нарушения прав истца и степенью ответственности, применяемой к ответчику.

    Судебная коллегия по гражданским делам ФИО7 кассационного суда общей юрисдикции полагает, что состоявшиеся по делу судебные постановления суда первой и апелляционной инстанции в части наличия оснований для взыскания компенсации морального вреда являются обоснованными.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, следует, что право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (далее также - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 10) разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 ГК РФ, разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 ГК РФ.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Пункт 2 статьи 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 10 разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 10).

Как разъяснено в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" (далее также - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1), по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и ФИО7 пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1).

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по возмещению вреда, в том числе по компенсации морального вреда, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинские организации - ответчик, в частности ГБУ РО «ГБСМП», - должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда ФИО6 в связи со смертью ФИО5 (ее сына), медицинская помощь которому была оказана, как утверждает истец, ненадлежащим образом.

При рассмотрении исковых требований ФИО6 суд первой инстанции правильно применил к спорным отношениям нормативные положения, регламентирующие обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи, в системной взаимосвязи с нормами гражданского права, регулирующими отношения по возмещению вреда, причиненного гражданину, и устанавливающими презумпцию вины причинителя вреда.

Судом установлено, что ответчиком были допущены нарушения (дефекты) при оказании медицинской помощи ФИО5 ДД.ММ.ГГГГ года рождения на догоспитальном этапе скорой медицинской помощи МБУЗ ГБСМП <адрес> ДД.ММ.ГГГГ в части нарушения регламентирующих положений Клинических рекомендаций «Острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ)» дети:

-    дефект диагностики: не взят ИХА на SARS-Cov-2,

-    дефект ведения: не передан актив в поликлинику.

Доводы жалобы ответчика о несогласии с выводами экспертов со ссылкой на Клинические рекомендации «Острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ) у детей», утвержденные Минздравом России, которые подлежали применению лишь с ДД.ММ.ГГГГ, судебной коллегией отклоняются, поскольку допрошенная в суде первой инстанции эксперт ФИО11 суду пояснила, что при любой температурной реакции в связи с существующими временными методическими рекомендациями по COVID-19 у всех пациентов с температурной реакцией берется анализ COVID-19 или SARS-CoV-2, который в данном случае не был взят.

Вместе с тем, судебная коллегия находит заслуживающими внимание доводы жалобы ответчика в части необоснованности выводов суда апелляционной инстанции о том, что ответчиком не представлено доказательств того, что не проведение диагностических и тактических мероприятий в виде забора анализа на COVID-19 или SARS-CoV-2 не повлекли прогрессирование ухудшения состояния здоровья ФИО5, поскольку судом апелляционной инстанции мотивы, по которым суд пришел к данным выводам, в обжалуемом судебном постановлении, не приведены.

Судом апелляционной инстанции не было учтено, что из заключения судебно- медицинской экспертизы следует, что согласно Акту судебно- медицинского исследования трупа ФИО5 № ГБУЗ РО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», результат исследования материала методом ПЦР на SARS-CoV-2 РНК, вируса не обнаружено (т.1 л.д.202).

Так же судом апелляционной инстанции не было должным образом учтено, что согласно выводам судебной медицинской экспертизы № «П» от ДД.ММ.ГГГГ, смерть ФИО5 наступила от острой респираторно-вирусной инфекции, осложнившейся интерстициальной пневмонией с геморрагическим компонентом и декомпенсированным, молниеносно протекающим инфекционно -токсическим шоком на фоне хронической иммунной недостаточности и состоит в прямой причинно-следственной связи с острым инфекционным заболевание.

Ни один из установленных при производстве экспертизы дефектов медицинской помощи, указанных в «Аналитико-синтезирующей части», сам по себе не привел к заражению ФИО5 вирусной инфекцией и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование. Следовательно, причинно-следственной связи между перечисленными дефектами и наступлением смерти ФИО5 не имеется.

Так же, комиссия экспертов посчитала возможным судить о крайне низкой вероятности благоприятного исхода при декомпенсированном инфекционно-токсическом шоке.

Кроме того допрошенный в судебном заседании суда первой инстанции эксперт ФИО11, что анализ на COVID-19 предусмотрен временными методическими рекомендациями по ведению пациента с подозрением на COVID-19 при наличии температурной реакции на всех пациентов, подозреваемых на SARS-CoV-2 COVID-19. В карте вызова отсутствуют отметки о том, что вызов был передан в поликлинику и принят ей, однако, этот дефект оформления документов никак не мог повлиять на спорную ситуацию. Пневмония могла возникнут в течение 13 часов, поскольку развитие острой вирусной инфекции протекает достаточно быстро.

В то же время, судом первой инстанции вышеуказанные обстоятельства были учтены при определении размера компенсации морального вреда.

Отклоняя доводы жалобы о несогласии с выводами суда о нарушении ответчиком 20-минутного доезда реанимационной бригады СМП, установленного п.6 Правил организации деятельности выездной бригады скорой медицинской помощи, утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н., поскольку нарушение доезда было допущено реанимационной бригадой СМП, в то время когда реанимационные действия осуществлялись общепрофильной бригадой СМП и, согласно заключению экспертов, соответствовали Рекомендациям по проведению реанимационных мероприятий Европейского совета по реанимации (пересмотр 2015г) под редакцией члена- корреспондента РАН ФИО10 и нарушение доезда не могло, и не повлияло на качество оказания медицинской помощи, а так же неблагоприятный исход, судебная коллегия исходит из того, что судом установлено, что реанимационная бригада скорой медицинской помощи № вызвана ДД.ММ.ГГГГ в 12 час. 36 мин., однако прибыла для проведения реанимационных мероприятий только в 13 час. 16 мин., то есть через 40 мин. При этом из карты вызова скорой медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ усматривается, что ухудшение состояния ФИО5 произошло в 13 час. 06 мин., через 30 минут после вызова бригады скорой помощи: остановка дыхания, сознание отсутствует, констатирована клиническая смерть, начаты реанимационные мероприятия.

Как обоснованно указал суд, допущенное бригадой скорой медицинской помощи превышение норматива времени прибытия к ФИО5 для экстренного вызова на 20 минут, хотя оно на прямую и не связано со смертью пациента, повлекло причинение ФИО6 нравственных страданий, выразившихся в переживаниях за близкого ей человека - сына, что является основанием для взыскания в ее пользу компенсации морального вреда.

Таким образом, при определении компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей, судом первой инстанции вышеуказанные обстоятельства были учтены, в связи с чем, ссылка суда апелляционной инстанции о том, что суд первой инстанции не обосновал в решении, почему сумма компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей, которая значительно ниже заявленной истцом к взысканию суммы компенсации морального вреда (1 000 000 руб.), является достаточной для компенсации причиненных ФИО6 ответчиком нравственных страданий в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее сыну, не соответствуют фактическим обстоятельствам.

Необходимыми условиями для возложения обязанности по возмещению вреда, в том числе по компенсации морального вреда, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Между тем, суд апелляционной инстанции, приходя к выводу о необходимости увеличения размера компенсации морального вреда подлежащего взысканию в пользу истца, не в полной мере учел поведения (действий, бездействий) ответчика при оказании медицинской помощи ФИО5, а так же то, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи ФИО5, не находятся в причинно- следственной связи с наступлением смерти ребенка.

Не умаляя причиненные истцу глубокие страдания в связи со смертью малолетнего сына, судебная коллегия считает необходимым указать, что при определении размера компенсации морального вреда следует учитывать степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства, чего не было сделано судом апелляционной инстанции.

Вышеуказанные нарушения привели к принятию судом апелляционной инстанции судебного постановления в части размера компенсации морального вреда, без учета всех юридически значимых обстоятельств по делу, в связи с чем, судебное постановление суда апелляционной инстанции, нельзя признать законным в части, касающейся определения размера подлежащей взысканию в пользу истца компенсации морального вреда. Оно принято в данной части с существенным нарушением норм материального и процессуального права, повлиявшим на исход дела, что является основанием для отмены обжалуемого судебного постановления и направления дела в отмененной части на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении дела в части, касающейся определения размера подлежащей взысканию в пользу истца компенсации морального вреда, суду следует разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, требованиями гражданского процессуального законодательства и установленными по делу обстоятельствами.

Руководствуясь статьями 3797, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Четвёртого кассационного суда общей юрисдикции

    определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ростовского областного суда от 17 октября 2024 года, отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции- Ростовский областной суд.

Председательствующий                        М.А. Донскова

Судьи                                    А.М. Яковлев

                                                         В.В. Песоцкий

Мотивированное определение в окончательной форме составлено 18 февраля 2025 года.